Ведь не секрет, что миграционные чиновники и мигранты (в основном в Россию едут наши соотечественники) находятся между собой, увы, почти что в состоянии вражды. Часто немилосердное законодательство неизбежно порождает конфликты между ними: мигранты обвиняют чиновников в бесчеловечности и во взяточничестве, а чиновники считают, что мигранты их без конца обманывают, хитрят.
Все причастные к теме миграции люди пережили шок, когда ровно два года назад произошла внезапная ликвидация Федеральной миграционной службы и передача ее дел в МВД. До сих пор никто не может объяснить, почему кадровый состав миграционной службы был сокращен на 30 процентов и почему ГУВМ МВД было лишено тех властных полномочий, которые имела гражданская служба. Если раньше приказ директора ФМС из Москвы беспрекословно исполнялся в регионах, то теперь руководство ГУВМ может только рекомендовать или просить принять правильные решения, а распоряжаются судьбами мигрантов начальники региональной полиции.
Но вот парадокс: именно сейчас, когда гремучая проблема миграции передана в МВД, от руководства нового ГУВМ то и дело слышишь забытые с советских времен слова о “человеческом факторе”. Однако в регионах, “на земле”, любой рьяный чиновник может оправдать свою чрезмерную жестокость ссылкой на закон: “Мы просто исполнители”…
Если спросить: нормально ли это – депортировать русских переселенцев из России? – здравомыслящий человек ответит, конечно, отрицательно (Прошу не подозревать меня в шовинизме, “русскими” я называю всех представителей “коренных национальностей”, у которых нигде нет своей территории, точнее, Родины, кроме России).
Наше законодательство не ведает такого понятия, как “репатриация”. Уму непостижимо: русский человек, возвращаясь домой в Россию, становится де-юре “иностранцем”. И мы к этому юридическому лукавству привыкли, соответственно с репатриантами обращаемся, и потому истории изгнания соотечественников из России повторяются с унылым постоянством. Я уже много-много раз писала о таких трагедиях на страницах “РГ”.
Но сейчас мне предстоит рассказать историю необычную. О депортации, которая не состоялась. Ее отменило руководство ГУВМ МВД, решившись взять на себя ответственность за разумное разрешение абсурдной ситуации.
Чиновница утешала Тимофея: “Да что ты волнуешься? Мы тебя знаем как облупленного: какой ты нелегал?”
История, о которой пойдет речь, происходит сейчас в старинном городе Борисоглебске, который в 90-е называли “столицей бегущей империи”. После распада Союза сюда, в Воронежскую область, “понаехали” многие тысячи наших соотечественников из бывших республик. “Первооткрывателями” Борисоглебска стали дизайнеры из Душанбе. Их возникший еще в советское время кооператив с загадочным названием “ХОКО” оказался весьма востребованным в городе, где множество церквей давно ожидали реставрации. Щедрая в то время администрация Борисоглебска выделила “хоковцам” большой кусок земли в центральной части города. Раньше там размещалась воинская часть, теперь выросли жилые дома. Более четырехсот комфортабельных квартир построили за прошедшие годы новожители. Приезжая к “хоковцам”, я никогда не уставала удивляться, как они умеют поддерживать друг друга в тяжелой ситуации. Каждый раз думаю: “ХОКО” принимает соотечественников так, как должно было бы принимать их государство, если бы наше государство умело заботиться о людях”.
И вдруг недавно из Борисоглебска пришло письмо с криком о помощи, потом начались тревожные звонки “хоковцев”: русскую семью депортируют из России!
В 1994 году, почти четверть века назад, семья Тимофея Партненко продала квартиру в Вильнюсе, оформила выезд через миграционный департамент Литвы и поселилась в Борисоглебске, сначала в вагончике. Хоть в Литве их никто не обижал (в отличие от Латвии и Эстонии русские жители Литвы без проблем получали национальные паспорта), но неудержимо тянуло на Родину.
В “ХОКО” они быстро стали своими: Тимофей горячо брался за любую работу на стройке, а его жена Жанна – преподаватель английского языка, увлеченно занималась созданием Дома детского творчества. В 1995 году у них родилась дочь Лидия. Свидетельство о рождении было выдано ей Борисоглебским загсом. Это стало для девочки единственным документом, по которому она закончила школу и финансовый техникум. “Ни в какую заграницу, – как пишет Тимофей, – моя дочь никогда не выезжала”.
В 2001 году “ХОКО” выделило семье трехкомнатную квартиру. В строительстве этого дома Тимофей сам участвовал.
Так шла их настоящая жизнь, трудная, но полная смысла. Однако параллельно шла другая жизнь – бумажная, она с точки зрения чиновников гораздо важнее жизни настоящей. И до чего же трудно соединить жизнь бумажную и подлинную. Вот иллюстрация: прописаться в фактически собственной квартире Партненко не могли, так как закон разрешает пресловутую прописку, именуемую ныне регистрацией, только одному собственнику, а члены его семьи, раз не имеют пока российского гражданства, пусть регистрируются где попало, купив, разумеется, фиктивную регистрацию, а потом при проверке их еще оштрафуют за то, что живут, понимаете ли, не там, где прописаны. Но вот семья Партненко наряду с другими “хоковцами” получила постоянную регистрацию в Центре приема и обустройства вынужденных переселенцев (есть такой центр у “ХОКО”). Этот заветный адрес: улица Терешковой, 20 – спас тысячи переселенцев от необходимости покупать адреса в “резиновых квартирах”.
За то время, что “хоковцы” живут в Борисоглебске, миграционное законодательство столько раз менялось, что уже не только переселенцы, но и сами работники миграционной службы были не в состоянии разобраться в паутине противоречивых законов и инструкций. Из письма Тимофея: “При попытке продления вида на жительство в 2004 году мы столкнулись с полной некомпетентностью майора внутренней службы Прокофьевой Марины Петровны: документы у нас брали, а через несколько месяцев возвращали назад без объяснения причин. При этом рекомендовали написать все заново и опять ждать результата”.
Зачем же девочка, родившаяся в России и никогда не проживавшая в Литве, должна становиться ее гражданкой?
Мария Петровна привыкла действовать “по-свойски”, она утешала Тимофея: “Да что ты волнуешься? Мы тебя знаем как облупленного: какой ты нелегал? Прописку имеешь, трудовая книжка у тебя в порядке, налоги платишь…” Так шли годы. Около десяти лет Тимофей и Жанна жили без единого действующего документа.
Как такое могло быть? У главной виновницы, у майора Прокофьевой, теперь не спросишь. Ее давно уволили за должностные преступления. Переселенцы вспоминают, что она многим судьбы покалечила, но сама ушла невредимой – ее муж и сын занимали солидные должности.
История о том, как Маргарита Губанова, вернувшись с Украины в родной Обнинск, 20 лет ждала российского паспорта, – одна из тех, которые после публикации в “РГ” закончились благополучно. Фото: Из архива Маргариты Губановой
Отказали Лидии в гражданстве, посоветовали всем троим ехать в Москву, в посольство Литвы, получать новые литовские паспорта. И дочь, как ни странно, тоже обязали получить не российский, а литовский паспорт.
Они ничего не могли понять, душа протестовала: зачем же девочка, родившаяся в России и никогда не проживавшая в Литве, должна становится ее гражданкой? Но в миграционной службе их убедили, что это облегчит потом получение гражданства РФ. Эта логика не умещается в сознании, но наш закон действительно требует совершить такой вот кульбит на пути к российскому паспорту. Процедура превыше всего.
Партненко смирились, с надеждой поехали в Литовское посольство. Вернувшись с новыми паспортами, сразу поспешили в свою миграционную службу. И вдруг – удар: им заявили, что теперь необходимо выехать за пределы России, чтобы въехать обратно и начать как новоприбывшие иностранцы процедуру легализации с самого начала: встать на миграционный учет, получить РВП (разрешение на временное проживание) – это займет минимум год, если, конечно, удастся сразу получить квоту, потом – ВнЖ (вид на жительство) – это минимум пять лет. Нужно будет дважды проходить полное медицинское обследование (перед получением РВП, а потом ВнЖ). Представлять подтверждение своей кредитоспособности, множество разных справок, включая справку об отсутствии судимости. Даже от Лидии потребуется такая справка – из Литвы…
Но просто убийственным для них стало требование обязательно выехать из России, а потом въехать. Это знаменитое правило “девяносто на сто восемьдесят”, которое наши законодатели позаимствовали у цивилизованных стран, предусматривает, что иностранец, не имеющий определенного правового статуса, не может больше 90 дней за полгода находиться на территории страны, он обязан выехать, пожить где-то до истечения три месяца , а потом имеет право въезжать. На Западе это правило применяют к временным трудовым мигрантам, чтобы усилить контроль за ведением миграционного учета и бороться с нелегальной миграцией. Но у нас это правило применяют без разбора – как к гастарбайтерам, так и к приехавшим на ПМЖ соотечественникам.
Чиновники считают, что это очень просто: выедьте, потом въедьте, чего, мол, вам это стоит. Пока не было войны с Украиной, некоторые сердобольные чиновники советовали переселенцам: да вы просто пересеките границу, постойте хоть два часа на нейтральной полосе и ступайте к пограничникам, главное – получить новую миграционную карту. Теперь все осложнилось. Переселенцев через три месяца заставляют выезжать в “свой” Узбекистан, “свой” Казахстан и так далее. И по три месяца жить в стране, где уже нет своего жилья и все связи давно потеряны. В случае с Партненко еще пришлось бы добывать въездную визу… Никаких исключений закон не предусматривает. Чиновникам кажется, что за первые три месяца пребывания можно собрать все требуемые справки, отстоять все больше разбухающие очереди в миграционку… Большинство переселенцев не успевают, конечно, легализоваться за отведенные законом 90 дней. И вынуждены “пересекать границу” парализованные старики на колясках, кормящие матери с новорожденными младенцами… Сколько же тратится впустую денег, нервов, невозвратных дней жизни, наконец…
“Выедьте и въедьте…” Но страшнее всего не эти испытания, а страх, что тебя не впустят обратно в Россию. Сколько трагедий разыгрывается то и дело на границе, когда пограничники, изучив свою таинственную базу “запретников”, сообщают мигранту, что для него въезд в Россию закрыт. На три, пять или даже на десять лет. За что и почему, пограничник тебе может и не сказать, выясняй, мол, в российском суде… Между тем нарушения, за которые карают отлучением от России, часто выражаются в том, что человек не там перешел улицу или ехал, забыв пристегнуть привязные ремни… Партненко определенно не дали бы вернуться. Они опасные правонарушители, сколько лет живут нелегалами…
Итак, с 2014 года над Партненко навис дамоклов меч изгнания. Неприятности коснулись и дирекции “ХОКО”: им пригрозили штрафом 800 тысяч рублей. Да, такой огромный штраф предусматривает закон за одного-единственного работника-нелегала. “Хоковцы”, всегда ценившие Тимофея и как работника, и как человека, были вынуждены его уволить. Ему пришлось перебиваться случайными заработками.
Ушла с работы и Жанна. Сказалось длительное нервное напряжение, врачи поставили страшный диагноз: скоротечный рак. Нужна была срочная операция в Воронеже. Для нее, иностранки, лечение могло быть доступно только за плату. Потребовались большие деньги – 170 тысяч рублей. Тимофей сумел быстро собрать эту сумму: сочувствующих ему людей в Борисоглебске хватало. К сожалению, операция не помогла. В августе 2016 г. Жанна умерла, так и не дождавшись российского гражданства.
Никогда не писавший ранее жалоб, Тимофей в отчаянии отправил резкое письмо президенту РФ. С этого начался новый этап борьбы нелегала за право жить в России. В этот раз дело уже дошло до суда – 27 октября 2017 года Борисоглебский городской суд постановил:
“…учитывая … характер совершенного правонарушения, личность виновного, наличие обстоятельств, смягчающих административную ответственность – признание вины и раскаяние, считаю возможным назначить наказание в виде административного штрафа без применения дополнительного вида наказания в виде административного выдворения за пределы РФ”.
Хотелось бы спросить уважаемую судью Строкову О. А. – о какой же вине подсудимого, и особенно – подсудимой, идет речь? Неужели Тимофей и его дочь Лидия раскаялись в том, что посмели родиться русскими и потому во что бы то ни стало хотят жить в России?
Из письма Тимофея: “Пока я не пытался добиться получения документов для легализации, была работа, где меня ценили, я построил практически из ничего жилье, вырастил дочь, которая получила образование и могла бы приносить пользу моей любимой России, но вместо этого теперь только и слышу от официальных лиц, что меня в наручниках вместе с дочкой отправят сначала в СУЦВИГ, а затем в Литву и сделают невъездными. В Литве у нас ничего нет, языка мы не знаем и существовать там не сможем. К тому же дочь недавно вышла замуж за гражданина России: как можно разлучать молодую семью?! Мне и моей дочери страшно. Выходит, что вся наша жизнь была посвящена борьбе стать гражданами своей страны-России, а другой жизни у нас нет”.
Послесловие
Письмо Тимофея я лично вручила генералу Кирилловой О. Е. Это было как раз в то время, когда в СМИ наперебой рассказывали о депортации 67-летней колымчанки Галины Горенюк. Дикая, абсурдная история – мы не могли не вспомнить о ней, обсуждая с начальником ГУВМ трагедию в Борисоглебске. Вкратце перескажу: До распада Союза Горенюк уехала с мужем в Украину, а затем вернулась уже в новую Россию в свой родной поселок Клепка, к своему единственному родственнику – брату. Там она прожила 15 лет по советскому паспорту, даже получая по нему пенсию, поскольку сохранилась прежняя клепковская прописка. Обнаружив такое страшное беззаконие, Ольский суд Магаданской области приговорил “нелегалку” к штрафу и принудительному выдворению в Украину, где у нее не осталось ни жилья, ни знакомых. Депортация прошла по высшему разряду: два судебных пристава сопровождали опасную преступницу самолетом, пролетевшим через всю страну – от Колымы к украинской границе, в город Белгород. Потом ее возвращали обратно на Колыму, поскольку этот вопиющий случай дошел до президента, и он распорядился срочно решить проблему с гражданством Горенюк. Российский паспорт ей вручал губернатор Магаданской области.
Заключая наш разговор, Ольга Евгеньевна Кириллова сказала: “Знаете, когда мне стало известно об этой несчастной пенсионерке с Колымы, которую могли просто выбросить на границе, и неизвестно, что бы с ней случилось, я два дня не находила себе покоя. Не понимаю, что происходит с людьми. Души деревенеют, глаза слепнут… у судий, у наших миграционных чиновников. Мы должны срочно помочь Тимофею и его дочери. Не будем же мы ждать, пока в их трагедию вмешается лично президент”.
Вскоре в Воронежское территориальное отделение миграционной службы из ГУВМ ушла рекомендация принять у Тимофея и Лидии Партненко документы на выдачу разрешения о временном проживании без выезда и без требования справки об отсутствии судимости.
Тимофей сообщил мне на днях, что его пригласили в Борисоглебскую миграционную службу и очень любезно проконсультировали, какие документы нужно представить.
Кажется, что обе безобразные истории заканчиваются благополучно. Но можно ли считать, что это happy end? Сколько подобных трагедий разыгрывается прямо сейчас, в разных концах страны. И многим ли повезет обратить на себя внимание сильных мира сего?
Ключевой вопрос
На упомянутых парламентских слушаниях, посвященных миграционной политике, депутат Константин Затулин, автор многих законопроектов, касающихся гуманизации миграционного законодательства, заявил: “Должна быть разница в подходах к иностранной рабочей силе и к соотечественникам как репатриантам, – сказал он. – Но мы все время упираемся в самими же собой созданные барьеры… Это же издевательство над смыслом этих законопроектов… Это же лицемерие, которое мы сами производим. Да, мы даем соотечественникам гражданство, какой-то части дали гражданства, но все это происходит самым затянутым, самым уродливым, самым диким способом. Спрашивается, кому мы это, зачем мы это устраиваем?” В свою очередь я хотела бы повторить мой наивный вопрос: нормально ли это – депортировать русских переселенцев из России? Впрочем, я задам его не риторически, а вслух. Дело в том, что завтра, 17 апреля, в администрации президента проводится специальное заседание СПЧ “Собирание соотечественников во благо России”. Приглашены правозащитники, ученые и те ответственные лица, от которых зависит решение давно наболевших проблем, мешающих репатриантам без мук возвращаться на Родину. Может быть, наконец нас услышат?!
На недавних парламентских слушаниях, посвященных миграционной политике, начальник Главного управления по вопросам миграции МВД России (ГУВМ) Ольга Кириллова предупредила: “Я выступаю как адвокат тех мигрантов, которые приезжают в Россию…” Непривычно слышать такие слова от руководителя миграционного ведомства, тем более что теперь этот руководитель – генерал полиции.
Руководитель аппарата уполномоченного по правам человека в Воронежской области Владимир Белоножкин, открывая заседание, отметил важность выработки конкретных предложений по улучшению качества оказания государственных услуг в сфере миграции, содействия со стороны институтов гражданского общества в правовом просвещении иностранных граждан.
